В первую тысячу лет было трудно. Все мысли передумались, все виды закатов и восходов выучились, и даже сам себе Игнат Васильевич порядком поднадоел. Пробовал сочинять — да понял, что не дано. Хотел спортом заняться — да возраст не тот. Седьмой десяток пошел, как-никак. Вечный седьмой десяток… И оставалось Игнату гулять, спать, да мечтать.
      Поначалу он предавался воспоминаниям, но это спасало только первые пару сотен лет. Потом уже Васильич стал мечтать. Хотя иногда, в тот самый момент, когда красное Солнце касалось нижним краем огромного океана (любил он почему-то этот момент), вспоминались старику те незабываемые летние дни 2004 года…
      Игната Васильевича в селе уважали. Жену он схоронил еще до Перестройки, но с тех пор не сдал, а очень активно продолжал вести хозяйство. Даже охотой занялся. Справил избушку в лесу между озерами, а угодья там хорошие, богатые, и бывало, что неделями пропадал он со своей кобылкой из села.
      Вот и в этот раз задержался охотник. Зверь как-то не шел, а продукты уже подходили. Мясо-то Васильич и так бы добыл, но без сахара, муки да чая долго в лесу торчать не хотелось. Поэтому в тот день ближе к обеду он засобирался. Сложил шкурки в телегу, закинул инвентарь, и в тот самый момент, когда уже начал вспоминать, куда это он опять засунул ключ от большого амбарного замка, на который закрывал избу, где-то над головой у него послышалось шипение.
      Васильич таких звуков в лесу никогда не слышал, и от этого ему сразу стало не по себе. А между тем шипение нарастало и приближалось. Повинуясь мгновенному порыву, Игнат распахнул дверь, забежал в избушку и встал посреди ее, не зная, что сделать дальше. Испуганная кобылка на улице тоненько заржала, от чего ситуация показалась еще более жуткой. Игнат подошел к оконцу, и вдруг увидел, как откуда-то сверху прямо на берег озера с грохотом шмякнулся объятый пламенем шар, наполовину войдя в грунт. От удара задребезжали стекла, и старик отпрянул от окошка. «Космонавты, — догадался он. — конечно, будь они неладны, кто еще-то. А чего ж без парашютов-то? А обгорели, видать — чего ж он, полыхал-то  ж ведь как головешка. А космонавты-то померли, верно, все».
      Мысль о том, что теперь он прославится на всю страну, пришла к нему гораздо позже, когда он, подведя лошаденку с телегой к самому земляному валу, образованному ударом шара, приставил лесенку к космическому телу. На шаре были какие-то круглые пятна, продольные и поперечные полосы, но никаких надписей видно не было. «Интересно, — озабоченно задумался Игнат Васильевич, — Наши это космонавты, или американские? Ведь ежли тут иностранные мертвецы, дело политический оборот принимает». Поковыряв для верности полоски и точки, и убедившись, что дверей и иллюминаторов не видно, удрученный, но немного успокоенный Игнат слез вниз. Внезапно шар, негромко свистя, начал раскрываться, как разрезанный арбуз. Изнутри повалил дым. Кобылка тут же шарахнулась в сторону, но не смогла обогнать Васильича, который тремя большими прыжками достиг ближайшего куста и свалился за ним, тяжело дыша.
      Когда все стихло, охотник приблизился к летательному аппарату, посмотрел внутрь, и понял: это космонавт, но никак не американский, и уж точно не русский. В сахарно-белых изгибах внутренностей сидел светло-серый головастый ребенок в тонком комбинезончике. Из затылка его капала светло-розовая кровь, тут же поглощаемая поверхностью внутренностей космического корабля. «Ну все! Контакт! НЛО! — металось в голове землянина, — теперь точно по телеку покажут. Если в психушку не упрячут». Забравшись на лепесток шара, старик, приняв благообразный вид, обратился с речью к существу:
      — Эээ… Вэлком! Ну, как это… рашн! Земля… короче…
      Существо шевельнулось и застонало. Тут-то Васильич и обратил внимание на раненый затылок незнакомца. Не мешкая, он осторожно взял на руки космонавта и понес в избу. Через минуту шар, гулко ухнув, как-то несильно, бестолково взорвался.

      Выхаживал гостя старик целую неделю. Тщедушный инопланетянин имел неважное здоровье, и странные манеры поведения. То он ласково ворковал на непонятном языке, то, пристально уставясь на старика своими большими, по пятаку, глазами, не отрываясь, долго смотрел на него, то злобно рявкал, постукивая кулачком по лежанке. Будучи в деревне на закупке продуктов, про находку Игнат никому не рассказал. Словно чувствовал, что пока это не нужно. И вот однажды, выводя шатающегося космонавта во двор по нужде, старик ощутил в голове ясную чужую мысль: «Надеюсь, в этот раз он не будет подглядывать за мной, физиолог хренов». Васильич вздрогнул, и смутился. А когда инопланетянин присел, старик деликатно зашел за угол избы. Вечером, помучившись догадками, Игнат подсел к больному.
      — Слышь, ты… это, давеча-то, как в туалет шел, это ты что ли мне в голову мыслями залез?
      Пилот внимательно посмотрел на спасителя, и у охотника, точно так же, как в прошлый раз, тут же возникла мысль:
      — Ты меня слышишь?
      Старик опять вздрогнул, и ответил:
      — Ну… это, да.
      Инопланетянин явно обрадовался, и начал мысленно рассказывать, кто он и что случилось с ним неделю назад. Оказалось, что приземлился он в спасательной шлюпке с большого корабля, который невесть почему сломался, да и шлюпка, очевидно, была не шедевром, потому что на самом подлете к Земле тоже сломалась, и так гробанулась о поверхность, что пассажира контузило. А звать инопланетянина Семеном. Рассказав свою историю, Семен уставился на Игната, который часто моргал глазами, и усиленно дышал.
      — Во дела… — выдавил он из себя, — а ты… откуда русский язык-то знаешь? Да и имя русское…
      — Я ваших языков ни одного не знаю, я мысли передаю, а уж как они выглядят — это от вас зависит.
      — Ааа… а я все думал, откуда ты слова «физиолог хренов» узнал.
      — Прости, Игнат. Но сам-то хорош. Чего ж ты за мной подглядывал, когда я оправлялся?!
      — Дак мне ж интересно, как там у вас…
      — Да?! Я тебе что, жирафа в клетке, что ли? А? Я разумное, между прочим, существо! Ты себя разглядывай, понял, хрен старый?!
      Инопланетянин гневно смотрел на старика, а у того в голове визжал ураган каких-то агрессивных шумов, ярких взрывов и резких смыслов. Охнув, старик сполз с лежанки и повалился на пол. Ураган прекратился.
      — Игнат! Слушай, прости пожалуйста, а? Это из-за контузии… У меня раньше никогда вспышек гнева не было, ни разу, честное слово! А после приземления — каждый день стали…
      — Да ладно… чего уж там… — кряхтя, и немного с опаской, хозяин избушки снова подсел к гостю. — А чего раньше-то мыслями не общался?
      — Из-за контузии не получалось… Спасибо тебе большое, что выходил меня, Васильич, от взрыва спас. Теперь я сигнал мысленный пущу, за мной еще одну спасательную шлюпку пришлют… А тебя я отблагодарю. Говори, чего тебе надо?
      — Да ну, чего уж… ничего мне не надо, Семен, ты что? Брось, ладно…
      — Нет, Игнат, я должен тебя отблагодарить. Наши технологии способны совершить и сотворить все, что угодно!
      — А чего ж тогда корабли вашенские прям в космосе ломаются?
      — Это не твое дело! — звякнуло в многострадальной голове деда. Он уже смекнул, что контуженный инопланетянин — весьма опасный субъект, и чем быстрее удастся от него избавиться, тем лучше, поэтому сразу пожалел о лишней реплике.
      — Хорошо, Сеня! Счас, счас… Эээ… знаешь, что? Ты мне мелочь одну исправь. Тараканы в доме замучили! Прям спасу нет. Шастают ночами, стервецы, и все тут. Избавь от тараканов, будь добр?
Семен почесал подбородочек, и удовлетворенно кивнул.
      — Думаю, я смогу тебе помочь. Но сначала шлюпку дождемся.
Часа через два рядом с избушкой приземлился еще один шар, выгодно отличавшийся от первого тем, что не полыхал, как пионерский костер, и не врубался на три метра в землю, а осторожно приземлился на три аккуратненькие ножки, и гостеприимно раскинул лепестки, став похожим на цветок. Семен с Игнатом залезли вовнутрь, и расселись друг напротив друга. Шар закрылся, взлетел, и понесся куда-то, мелко подрагивая. Семен крепко думал, явно нервничая и маясь головной болью. Игнат же мысленно прощался с жизнью, наивно полагая, что это — самое дорогое, что у него осталось. Наконец контуженый коротышка что-то придумал, и воскликнул:
      — Знаю, как тебя от напасти спасти! — сверкнул безумными глазами, и тут же замер, с помощью мысли управляя какими-то устройствами летательного аппарата. Шар пару раз легонько тряхнуло, и самодовольный телепат победно уставился на Игната.
      — Все! Ни одного таракана не осталось! Можешь и не искать!
      — Здорово, — вежливо отозвался старик. — во всей квартире?
      — Квартире… — головастик мельком глянул на Васильича, — на всей планете!
      — А… пауки как же? Они ж таракашками питаются вроде…
      — Пауков тоже не осталось. — небрежно ответил Семен, не отрываясь от каких-то манипуляций с управлением.
      — А люди? — почуяв неладное, Игнат насторожился.
      — Люди?.. Надо проверить…
      Погубитель рода человеческого быстро сосредоточился, скользнув мыслительной энергией еще куда-то, и через несколько секунд смущенно сказал:
      — Слушай, Игнат, про людей у нас разговора не было, верно? Надо было тараканов вывести — я вывел. А остальное — побочные эффекты. Я… что-то про людей как-то забыл… контузия, понимаешь?..
      Старик сидел напротив тщедушного монстра, смотрел мимо него, и ловил себя на мысли, что ему уже все равно. А коротышка продолжал:
      — Но я могу восстановить вашу планету. Правда долго это, а тебе лет десять жить осталось… Но я могу сделать, что ты и не умрешь все это время. Точно. Так и сделаю. — головастый космонавт тараторил все быстрее. — Короче, Игнат, сейчас я нанороботов распылю по планете, они начнут ее восстанавливать. Планета пройдет весь свой путь развития заново, и придет к тому же результату. Но гораздо быстрее. Примерно через миллиард лет. Да не, даже поменьше будет. А ты не умрешь, ты жить будешь припеваючи. Никто тебя не тронет. И еды тебе не надо будет. Видишь, как хорошо? А как все восстановится — я в гости прилечу, нанороботов соберу. Чаем попоишь… Ага? Ну, все, приехали. Вылезай давай, родная планета заждалась…
      Игнат, словно во сне, ступил на пустынный остров. Вокруг лежали груды оплавленного глинозема, кое-где поднимался дым. Дед тяжело вздохнул, и, покряхтев, присел на корточки. Мысли путались, дышалось с трудом. Рядом валялись какие-то камни. Протянув руку, Васильич поднял один из них… и тут же отпрянул, повалившись на спину. Над пустынным берегом разнесся хриплый вопль. А из-под камня, бодро шевеля усами, поспешно уносила свои маленькие ноги от самого страшного человека на Земле юная, крепкая тараканиха.

Август 2004.